Внешний вид: Тренировочная одежда: широкие, темные штаны; светлая роба с длинными рукавами, подвязанными белой лентой, запахнута на правую сторону по традиции империи Ко. Обут в сапоги. Весь вспотевший и взмыленный, но бодрый – усталости нет и следа.

Клонившееся к закату солнце все еще припекало, жарило и без того разгоряченное тело. С каждым новым движением, с каждым новым выпадом Коэн отчетливее ощущал азарт и то, как липнет к спине взмокшая тренировочная роба. Сейшу мастерски управлялся с копьем, а физическая сила достигшего ассимиляции носителя артефакта давала ему еще больше преимуществ – достаточно преимуществ, чтобы заставить первого принца хорошенько вспотеть. Но Коэн упрямо не сдавался. Будь это драка на мечах, Сейшу даже с силой носителя никогда бы не выстоять против своего друга и господина, – тот мастерски владел мечом уже в девять лет, радуя учителей и отчего-то разочаровывая отца. Но во время некоторых тренировок меч Коэна оставался лежать в ножнах.
Гулкие удары копий, шелест ног по вытоптанной поверхности площадки, хриплое рычание оппонентов, да редкие, в большинстве своем язвительные, комментарии Сейшу, – вот звуки, которые Коэн привык слышать на тренировках. Все остальные лишь молча наблюдали. Даже если кому-то из противников, казалось бы, грозила беда или поединок перерастал в действительно ожесточенную схватку.
Крутанув копье, Коэн сделал выпад. Рискуя, открываясь, но желая достать Сейшу. Они топтали бурый песок и чахлую рэмскую траву уже немногим более получаса, но победитель никак не определялся и принц начинал терять терпение. Терять терпение оттого, что Сейшу явно поддавался.
Длинное, простое копье с темным, почти до блеска отполированным древком и  металлическим, клинообразным наконечником, прошло в, казалось бы, опасной близости от плеча Сейшу, но тот не замедлил с ответом. Коэн едва успел развернуть корпус, уходя с линии удара, как копье друга пронеслось рядом и дернулось назад, цепляя своей крюкообразной частью одежду. Крюк рассек запахнутую на правую сторону робу от плеча до груди, не поранив принца, но срезав белую ленту, державшую широкие рукава и скрещивавшуюся на груди. Коэн отступил.
– Совсем близко, - потешался Сейшу, а принц еще больше оживился и даже позволил себе ухмылку. Он утер размотавшимся рукавом лицо и продолжил схватку.
Увы, драться в прямом смысле спустя рукава было до крайности неудобно, поэтому пару раз чуть не получив копьем в бок, Коэн решил полностью избавиться от растрепавшейся шмотки.
Дела сразу пошли лучше. Азарт гнал разгорячившихся оппонентов вперед. Их удары становились все быстрее и жестче, – даже копья, казалось, ударялись друг о друга не так глухо, как поначалу. Удар, блок, отступление. Выпад, блок, подсечка. Несмотря на кажущееся массивным и тяжелым тело, Коэн легко двигался по тренировочной площадке. Стиль сражения его родной страны, не претил наряду с оружием использовать рукопашные техники, – в частности, удары ногами, – и оба противника не гнушались этим пользоваться. Удары громоздкого носителя артефакта были гораздо мощнее, но в скорости он принцу неизменно уступал, и в силу своего упорства, Коэн даже начал теснить Сейшу и лидировать в нападении. Бой продолжался.

Соленый пот выступал на коже, постепенно превращаясь в тонкие струйки, стекавшие вниз и уступавшие место очередным каплям. В бою некогда было утереть лицо, смахнуть прилипшую ко лбу челку, а от соленой влаги щипало глаза и мелкие ссадины, коих на телах привыкших к сражениям мужчин всегда было порядком. Но Коэну все это нравилось.
Чувствуя азарт в бою, напряженную работу мышц, сумасшедшее биение сердца и стремительную работу мозга, молниеносно предлагавшего следующий ход, принц по-настоящему ощущал, что живет. Его приближенные могли бы поклясться, что в такие моменты он даже выглядит по-иному – более живая мимика, более ясный взгляд. И Сейшу-то, нынешний оппонент Коэна, лучше всех мог это сейчас рассмотреть.
– Хей, ну давай! - крикнул он, подзадоривая молодого господина, как будто не тот сейчас теснил его к краю тренировочной площадки, нанося удар за ударом, каждый из которых, впрочем, Сейшу успевал в последний момент блокировать. Дразнил.
Чувствуя бесплотность своих стараний, Коэн злился. Это напоминало ему тренировки с Хакую, когда под конец боя он, юный княжеский сын, терял всякое самообладание, начинал бездумно размахивать оружием и в итоге неизменно оказывался на земле, а в лицо ему смотрело острие копья - копье мастера Хакую. Но наследник первого императора теперь был мертв, а Коэн давно уже не был горячим мальчишкой, чтобы сейчас так же буйно и бестолково отвечать на действия и слова Сейшу.
Шаркнув ногой по бурой, усыпанной мелкими камешками земле, Коэн изловчился, нанося серию ударов, составлявших особую комбинацию, – ту самую, которой научил его Хакую. Это должно было принести ему победу или хотя бы заставить Сейшу драться в полную силу, но принц не завершил начатого.
– Принц Коэн, я – Амальтея Артемина, первая принцесса Артемуры, прибыла для аудиенции с вами, - сквозь звуки боя раздался звонкий, женский голос, и Коэн отступил назад, приподнимая руку.
– Сейшу, - четко, уверенно и властно. Давая понять, что бой остановлен. Только после этого Коэн повернул голову в ту сторону, откуда доносился женский голос.
Он развернулся лишь на половину корпуса, а опущенное вниз копье зарылось своим наконечником в рыхлую землю. Недавний блеск в глазах потух, уступая место привычному, обманчиво надменному безразличию. Тем не менее, в воцарившейся на тренировочной площадке тишине, Коэн щурил глаза, очень внимательно и совершенно очевидно изучая незваную гостью. Его взгляд нарочито медленно и придирчиво проскользил по принцессе сверху вниз, после чего вновь вернулся к изучению ее лица и ярких, горящих живым огнем глаз.
Время шло, “смотрины” затягивались, а принц будто бы и не спешил выразить свое отношение к нежданному появлению на тренировочной площадке его лагеря принцессе Артемуры. Никто из его соратников не нарушал тишины, но каждый с любопытством смотрел на девчонку, пока принц наконец не заговорил.
– Гаку, - спокойно произнес Коэн, не сводя взгляда с Амальтеи и по-прежнему продолжая смотреть ей в лицо, – проводи.
Кин Гаку, среди соратников Коэна отличался своими громадными объемами, рыльцем вместо носа и не самой приятной улыбкой, – широкой, доброй, но чернозубой. Он всегда производил в прямом смысле сногсшибательное впечатление на юных, нежных и душой, и телом особ.
– Пойдемте, принцесса, - нависая огромной скалой, широко улыбаясь и протягивая девушке свою массивную ладонь, пробасил Гаку. – Я провожу Вас в шатер для ожиданий.
Утеряв всякий интерес к происходящему, Коэн повернулся обратно к Сейшу, собираясь продолжить тренировку.

Статус принца возлагал на Коэна множество обязанностей, выполнять которые он не любил. Но неизменно выполнял. Хотя бы то, что не мог перепоручить своим чиновникам. Встречу с принцессой одной из стран Альянса как раз можно было отнести к тем обязанностям, которые перепоручить было некому. И едва только услышав, как девчонка бойко называет свое имя и статус, уже понял, что ему предстоит. Но встречать принцессу полуобнаженным, потным, не облаченным во все регалии власти претило традициям империи Ко и с точки зрения их пуританской морали могло нанести принцессе оскорбление. Будь здесь поблизости Комэй, он наверняка нашел бы вежливые и тактичные слова, чтобы отправить принцессу в шатер для ожиданий,  но в отсутствии брата Коэн вышел из положения привычным для себя способом, ошибочно полагая, что принцесса все поймет без лишних слов и не истолкует его поведение превратно.
Отвернувшись от Амальтеи, Коэн озадаченно нахмурился, глядя на пожимающего плечам Сейшу. Но едва сделав шаг ему навстречу, остановился. Со спины веяло возмущением и вызовом – девчонка собиралась что-то учудить.
– … Я стану вашим партнером по тренировке… - настойчиво произнесла она, удивив, кажется, абсолютно всех собравшихся.
Тренировка? Вместе с ним? Она шутит?
– Хмм… - в своей привычной манере хмыкнул Коэн, бросая взгляд через плечо.
И все же, она заставила его повернуться.
– Гаку, - резко, – так, что это можно было принять за раздражение, – Коэн махнул рукой, чтобы его подчиненный не взялся вдруг скрутить принцессу и на плече отнести ее в шатер. С Гаку и такое сталось бы. Но, среагировав на слова и действия принца, здоровяк послушно отступил.
Коэн молча наблюдал, как принцесса Амальтея Артемина из Артемуры, – слишком много "а" для одной персоны, – взялась подвязывать свое необычное платье. Очевидно, она не шутила, когда сказала, что составит Коэну компанию.
Глаза принца опасно сузились. И пускай многим этот взгляд мог показаться сердитым, в действительности он не был таковым. То, что женщина бросает ему вызов, ничуть не удивило. Коэн не относился к женщинам пренебрежительно, но вот наряд принцессы совсем не выдавал в ней воинственной натуры. Он со скрываемым интересом наблюдал как замысловатое, длинное платье Амальтеи укорачивается, открывая стройные ноги, и становится чуть более подходящим для участие в бою, чем оно было раньше.
Заявление Артемины и молчаливость Коэна, не спешившего прервать ее попытки сделать из платья боевую тунику, вызвали интерес окружающих. Гаку задумчиво почесывал затылок, спихивая на лоб свой смешной головной убор, Кокутон, – вечный образец манер и порядочности, – отдал девушке свою повязку, а Сейшу поравнялся с принцем и из-за его спины наблюдал за всем.
– Хмм, - теперь уже с косой улыбкой хмыкнул Коэн. Ну что ж! В конце концов, если принцесса не видит в этом ничего оскорбительного для себя, почему бы и нет? – Сейшу, найди для принцессы Амальтеи Артемины, - запомнил-так, – копье. Полегче и покороче.
Закинув свое собственное копье на плечо и наконец-то отерев взмокший лоб, Коэн проследил за тем, какое оружие выбрал Сейшу и одобрительно кивнул ему. Получив согласие принца, тот с чересчур уж довольной улыбкой протянул копье девушке.

Начиная любой поединок, Коэн никогда не вставал в воинственную, боевую стойку, как учил его дворцовый мастер еще в детстве. Да, такая поза помогла бы быстрее защититься в случае первой стремительной и ловкой атаки врага, но поначалу еще не зараженный азартом боя, принц считал все это глупым позерством. Зато вежливость и уважение к противнику, которые он приобрел под началом генерала Ри, вылились в необходимость поклона – этакое приветствие своего противника.
Скинув копье с плеча и воткнув его в бурую землю, принц сложил перед собой руки и поклонился выходившей на площадку Амальтее. С поклоном он не затягивал, но одно это короткое действие вызвало удивленные шепотки среди присутствующих – принц признал в девушке полноправного оппонента.
Как только с приветствиями было покончено, огрубевшая, намозоленная оружием и поводьями рука принца вновь коснулась отполированного ладонями солдат древка тренировочного копья. Пальцы крепко сжались, и одним резким движением копье было извлечено из земли. Встряхнув с металлического наконечника бурую пыль, Коэн встал  вполоборота, но поднимать оружие не торопился. Выжидал и давал принцессе возможность сделать первый ход.
Она долго тянуть не стала, и та скорость и бескомпромиссность, с которыми она ринулась в бой, не могли не заслужить одобрение. Настойчивость, напор и желание показать себя. Принцесса Артемина не шутила и была настроена решительно.
Первый удар Коэн отбил быстрым, но довольно бесхитростным приемом, и сразу же отступил на два шага назад, чтобы перехватить оружие поудобнее. Амальтея на этом не остановилась и принялась сыпать удар за ударом, разжигая внутри противника азарт и разгоняя успевшую поостыть за минуты простоя кровь. Сердце вновь принялось неистово колотиться, чувства обострялись, а реакции становились стремительными, как будто с каждым движением по телу пробегал электрический разряд.
От каждого нового удара Амальтеи Коэн уходил раз за разом, – блокировал, уклонялся или парировал, – каждый раз доводя до момента “еще чуть-чуть и…”. Он провоцировал ее на атаки и изучал.
“Двумя руками”, - первое, что уловил взгляд раскосых глаз. Копье для принцессы было слишком тяжелым, чтобы она могла с легкостью, – как ее противник, – управлять им одной рукой. Отбивая очередной удар, Коэн крутанул свое оружие и перехватил его чуть дальше от наконечника, чтобы увеличить дистанцию ударов. Теперь Амальтее приходилось делать более длинные выпады, дальше выставляя копье, но тяжесть наконечника мешала ей свободно балансировать оружием. Правда ее это, похоже, не сильно волновало – она находила время поговорить.
– Слишком много слов, - холодно отозвался Коэн, ногой отбил подсечку снизу, и размашисто ударил по вновь развернувшемуся к нему наконечнику. – Сосредоточьтесь.
Очередная атака принцессы и снова удар по наконечнику, чтобы указать ей на слабое место, – когда у тебя копье зарывает носом, не стоит держать его прямо по центру, пусть даже это и дает возможность управлять им как шестом.
– Выше, - не выдержав рявкнул Коэн и нанес еще один парирующий удар по наконечнику. – Выше наконечник. Не зарывать носом, - громко, зло и заметно отличимо от его прежних, размеренных интонаций. В жесткости на тренировке принц мог бы поспорить с любым из своих прежних учителей. Ну разве что только отец всегда преподавал ему куда как более жесткие и жестокие уроки.
Наконец-то сделав несколько отвлекающих выпадов, Коэн вынудил Амальтею, развернуть копье так, чтобы она смогла принять на него удар сверху, выставив его над головой.
“Поймала”, - с косой и, как ни странно, одобряющей усмешкой, подумал он, когда девчонка оправдала возложенные на нее ожидания и смогла выставить блок. Правда, нужно было теперь еще сдержать натиск. Коэн с силой давил своим копьем на копье Амальтеи, пробуя ее внешне хрупкое и изнеженное тело на прочность.
– Шире ноги, - сердился он. – Шире! Больше упор.
Было нестерпимое желание пнуть ее миниатюрную ножку в сандалии, чтобы она отставила ее как нужно – чуть дальше, но без опоры на обе ноги он сам не смог бы давить на оружие достаточно сильно.

Какой же у нее свирепый был взгляд, когда она силилась сдержать натиск копья и уйти от атаки. Находясь теперь совсем близко и глядя глаза в глаза, Коэн прекрасно видел это и догадывался, что принцесса злится. Ее лицо уже раскраснелось от жара тренировки, а с такого близкого расстояния хорошо было различимо, как часто она дышит и как вздымается ее грудь, перетянутая белой лентой Кокутона. Яркие глаза пылали гневом, пухлые губы были сурово поджаты, а тонкие брови нахмурены. Пожалуй, гнев девчонку слегка даже красил, и в первый раз с того момента, как ее увидел, Коэн подумал о том, что она хороша собой. Ровная кожа, приятные черты лица, красивые светлые волосы, какие среди жителей империи Ко встречались крайне редко и становились особенно привлекательной деталью внешности очаровательных иностранок. Впрочем, Коэн прекрасно понимал, что в Амальтее его привлекла отнюдь не внешность, – поначалу, когда девчонка только заявилась сюда, он и вовсе счел ее блеклой и заурядной. Но ее упорство, как минимум вызывало интерес, а интерес влек за собой приязнь и желание притянуть ее ближе – в круг тех сильных духом людей, которые неизменно окружали Пламенного императора, Рена Коэна.
“Слишком горда, чтобы просить пощады”, - мысленно констатировал он, глядя на потуги своей противницы.
Она не могла сдерживать копье вечно, поэтому спустя несколько секунд полированное древко дало крен, и Коэн почувствовал, что его оружие скользит в том же направлении. Давить дальше было бесполезно, а в такой позе принц еще и заваливался вперед. Не дожидаясь потери равновесия он на полусогнутых ногах шагнул навстречу девчонке и в развороте проскользнул у нее под рукой, едва-едва не получив по макушке тупым концом копья. В те доли секунды, когда тела их были практически параллельны, взгляд раскосых глаз скользнул в сторону Амальтеи и на лице принца вновь появилась довольная ухмылка.
С различимым слуху “шшшших”, он проехался по земле, выбив из-под ног облачко пыли и несколько мелких камней, отлетевших в сторону, – в направлении любопытствующих зрителей, некоторые из которых наверняка ждали падения. Уж больно невелика ростом была принцесса, и слишком низко пришлось приседать Коэну чтобы поднырнуть ей по руку, чтобы он мог без видимых неудобств это осуществить. На выручку пришло копье, ставшее временной опорой, и, отскочив назад, он уже прочно встал на ноги.
– Неплохо, - произнес Коэн, стоя вполоборота и искоса поглядывая на Амальтею. – Вполне неплохо.
Он ретировался на почтительное расстояние, то ли давая принцессе время прийти в себя, то ли опасаясь нападения в момент своего короткого монолога. Уже двинувшееся к горизонту солнце светило ему в спину и подсвечивало рыжие волосы так, что они казались пламенными. Лицо принца оставалось меланхолично-равнодушным ровно до того момента, пока он не покачал головой и с негромким “Тц!” не шагнул навстречу своей деятельной противнице, принимая ее вызов.
На этот раз движения первого принца были стремительными, а удары по силе в разы отличались от того, что было раньше, но долго продолжать этот поединок он не намеревался. В конце концов, хотя бы из уважения к принцессе, ткань на груди которой начинала разъезжаться даже несмотря на подвязанную ленту, этот бой следовало закончить как можно быстрее, пусть даже применив фамильный прием династии Рен, рассчитанный на более ловкого и опытного противника.
В воспоминаниях Коэна, когда Хакую применил на нем этот прием в первый раз, он даже не понял что с ним произошло – уж слишком быстро молодой княжеский сын тогда лишился оружия и оказался на земле. Оставалось лишь удивленно таращиться на острый наконечник копья перед самым носом, глотать образовавшийся в горле ком и с горечью признавать свое поражение.
Серия обманных выпадов, буквально вынуждающих противника действовать по воле нападающего; короткая и точная подсечка, стремительно лишающая равновесия; гулкий удар, выбивающий оружие из рук, и вот уже Амальтея лежит на земле, а в лицо ей щерится острый наконечник копья.
Распластавшаяся на земле принцесса не вызывала у Коэна ни жалости, ни презрения, ни каких-либо иных чувств. Он смотрел, как скатывается по ее точеной шее капелька пота и находил эту ситуацию обыденной и каждодневной, но все же смотреть в ее яркие глаза было любопытно, отчего копье угрожало принцессе чуть дольше, чем обычно такое бывало с противниками Коэна.
Убрав наконец оружие от лица Амальтеи, принц отвел его назад и, чуть склонившись, молча протянул ей свою раскрытую ладонь.

– Благодарю, - сдержанно и неопределенно ответил Коэн на слова Амальтеи, когда та, не отказавшись все же воспользоваться его помощью, поднялась с земли и оправила свою одежду.
Тренировка заставила обоих попотеть, а скакавший по площадке уже около часа, принц был порядком взмылен. Теперь, когда не нужно было следить за своим противником и думать, как парировать удары, он чувствовал, как соленый пот скатывается по вискам, щиплет глаза и щекочет шею. Утерев со лба влагу, Коэн скосил взгляд на принцессу, которой страсть как не терпелось официально представиться и, скорее всего, спешно покинуть лагерь.
– Хмм, - усмехнулся он, игнорируя такой порыв, и твердым шагом направился за пределы поля, где ожидали его товарищи, слуги, а так же подчиненные самой принцессы.
После боя сердце колотилось все еще часто, но с каждым своим ударом замедляло ритм, входя в привычную норму. Дыхание успокаивалось, а по телу распространялась сладкая боль натруженных мышц. Коэн был доволен тренировкой. Он отдал свое копье Сейшу и вновь искоса бросил взгляд на Амальтею – следует ли она за ним. Следовала. Куда ей деваться?
Рослый слуга в широком, светлом халате поспешил подать господину таз с водой, и ничуть не смущаясь присутствия рядом принцессы Артемуры, – к слову, теперь выглядевшей чуть менее презентабельно, чем прежде, – Коэн принялся умываться. Опустив широкие ладони в чеканную посудину, он зачерпнул ими воду и плеснул ею в лицо. Сразу захотелось зарычать от удовольствия, – прохладная вода освежала, и Коэн повторил действие – еще раз плеснул водой в лицо. Вода смыла пот и бурую пыль, успокоила разгоряченную кожу. Крупными каплями она стекала по подбородку, слипшейся бороде, падала на грудь и катилась дальше.
– Какова цель вашего визита в Ко? - промокнув полотенцем лицо, Коэн наконец-то обратился к принцессе, делая акцент на том, что страна, в которую она пребыла не Рэм, а именно Ко.
Утерев лицо, он намочил ветошь в тазу и принялся вытирать ею взмыленную шею, плечи, а затем и торс. Под пристальным вниманием всех собравшихся. Слуги настороженно следили чтобы не упустить момент, когда первому принцу нужно будет подать одежду, а соратники во всю навострили уши, внимая словам венценосных особ.
– Это официальный визит страны Альянса или личная инициатива Артемуры? - несмотря на то, что принц, казалось бы, полностью был занят приведением себя в порядок, взгляд его оставался все таким же внимательным и был сосредоточен на Амальтее, все еще раскрасневшейся от жара боя и слегка растрепанной.
К тому моменту, как принц привел себя в порядок - отерся мокрой тряпицей от пота, вновь облачился в свое повседневную одежду и закрепил на местах сосуды джиннов, - принцесса Альматея уже дала отчет о цели своего визита в колонию империи Ко. Ничего особенного в ее появлении на территории не оказалось. Она лишь была здесь проездом по пути следования в Синдрию. Из-за сложного политического положения, - до подписания соглашения Альянс все еще не ладил с Партевией, - она не могла пересечь пролив и напрямую плыть к королю Синдбаду. Единственным возможным и, за многие годы ставшим уже привычным, был путь через Рэм, который ныне принадлежал Ко. Им принцесса Альматея и воспользовалась.
У Коэна никаких возражений не было. С должным почтением он сообщил принцессе, что пока она находится на территории бывшего Рэма, она является его гостьей, пользуется доверием империи Ко и может располагаться здесь со всеми удобствами. Весь должный официоз был завершен вежливым поклоном, и Альмальтея наконец-то покинула лагерь.
“Хмм... Принцесса Альянса, значит?” - уже сидя в своем шатре, хмыкнул Коэн и велел секретарю послать Амальтее Артемине один из богато украшенных костюмов империи Ко. Взамен ее платью, которое пострадало во время тренировки.
Каковы же были истинные планы Коэна в отношении этой женщины для растерявшегося секретаря остались загадкой.